Новый проект Ильи Орлова – на порядок больше, чем его меланхолически-иллюзионистская живопись, романтический кунштюк или реконструкция из области искусства комбинаторики. Он про реальный мир. И помещение, и работы здесь суть единое целое: и искусство, и не искусство сразу и одновременно. Зритель же – частично и не зритель вовсе, а теперь просто некий неопределенный визитер в чьем-то чуть странно декорированном доме. Ощущение это близко к дежавю: комната что-то напевает ему, словно «театрино» из головы-ластика. Сам воздух этого проекта, само пространство экспозиции взыскует отсутствия однозначной «своей» интерпретации. Уже одним этим новая выставка выпадает из общего петербургского контекста, находя себя в ином – европейском. В котором свободы нет, но есть освобожденье. Внутреннее освобождение зрителя, кажется, и становится основным предметом проекта «Без названия».

Стирая границу между искусственностью обстановки и жестом искусства, художник открывает галерею-квартиру как место взаимодействия, как открытую всем и вся дискуссионную платформу. Здесь можно говорить, конечно, об источниках картин на стенах, прототипами которым послужили работы Яна ван Асха, Яна ван Гойена, Готфрида Валса, Корнелиуса ван Поленбурга, Якоба ван Гила, Антуана Ватто, Гюбера Робера. Но на них нет определяющих суть дел персонажей, есть лишь обстановка, место и время действия, здесь и сейчас классической филологии. В действительности, Орлов лишь дает зрителю единственный, но немаловажный шанс – выявить себе подобного и вступить с ним во взаимодействие, куда бы ни упал взгляд и о чем бы ни зашла речь. О голландских полутонах или истории с “Icons”, о затянувшейся зиме или о повышении оплаты за коммунальные услуги, о премии Курехина или об архитектуре Главного Штаба, о «Манифесте» или о кофе в соседней кофейне. О том, чего не получишь сидя в социальных сетях всех мастей, которые все больше выталкивают нас назад в реальный мир.

Дмитрий Озерков

В центре внимание этой работы – трудноопределяемый субъект, каким видится сегодня современный представитель российской интеллектуальной среды, «образованного среднего класса» и городской богемы. Инсталляция погружает посетителя выставки в атмосферу, исполненную духом «доброй частной жизни», пространство [видимой] невозможности трагедии и подлинного жеста.  Главным героем этой выставки становится сам зритель с его проблематичной идентичностью: кто он – мелкий буржуа, интеллигент, элита, новый революционный плебс, субъект истории?

Илья Орлов

Илья Орлов (1973) принадлежит к поколению петербургских художников, заявивших о себе в конце нулевых – начале 2010-х годов, для которых важна не только местная художественная традиция, но и международный контекст современного искусства. Выпускник Смольного института свободных искусств и наук СПбГУ/Bard College, изучавший историю, философию и политические науки; автор исторического исследования революционного траурного ритуала 1917 года, Илья Орлов обращается к художественной практике с позиций междисциплинарного гуманитарного знания и современной эстетической теории. На счету Орлова ряд персональных выставок («Обводный канал» (2009), «Проселок» (2011), «Женевьева» (2012), «Песнь о джентрификации» (2012); участие в музейных и коллективных проектах, в специальном проекте Московского биеннале современного искусства (2011).